Внешний вид: форма Разведотряда, поверх зеленая форменная же мантия; немного растрепан, вид крайне уставший.
Инвентарь: пара листов бумаги в руке.

Попадая в критическую ситуацию, люди, как правило, ведут себя по-разному. Большинство просто напрочь теряют голову: паникуют, впадают в отчаяние, и, тем не менее, отчаянно, на одном лишь инстинкте самосохранения, стремятся выжить, выгрызть себе путь к выживанию, забывая окружающих, забывая себя. А кто-то впадает в непрошибаемый ступор. Среди них встречаются единицы, кто сохраняет трезвость рассудка и, напротив, проявляет свои лучшие качества, о коих, возможно, и сами не догадывались прежде; именно они-то и способны вести за это стадо беспомощных, растерянных людей. И от того, насколько они остаются хладнокровны – а, может, наоборот, насколько полноценно сходят с ума? – и зависит судьба тех несчастных.
Много чего случилось. После того, как провалился план по удержанию Розы, Ирвин, как и весь его Разведотряд оказались в самым невыгодном положении; они потеряли свое и без того шаткое положение в обществе, оказались на задворках событий и одновременно с этим виновниками всего произошедшего. Что бы они теперь не предпринимали, встречали лишь негодование, полное отторжение и презрение. Кто-то и вовсе предлагал бросить тех немногих бойцов (коих после падения очередной стены осталась буквально горстка самых удачливых), что имели навыки сражения с титанами, на смерть - на съедение тем отвратительным существами, с которыми едва ли лишь они могли справиться.
Ирвин, конечно же, такого беспредела не позволил; приложив все усилия, что только мог в своем треснувшем по швам положении и влиянии среди верхушки, но он сумел, по крайней мере пока, удержать своих людей при себе и оставить только за собой право решать, где и как погибнут в большинстве своем еще совсем молодые ребята. Разведотряд оставался довольно сплоченной и теперь отдельной от всего общества организацией, и они продолжали действовать на правах военных, почти механически, не думая, но все-таки выполняли свои обязанности, помогая то тут, то там властям там, где требовалось вмешательство армии. Потому что больше ничего не оставалось; как и остатки населения, солдаты и курсанты могли полагаться лишь на свое начальство, а начальство пока не изыскало и, казалось, ничуть не торопилось изыскать тот единственный выход из положения, который помог бы спасти человечество. Чье число заметно таяло с каждым днем. Это ужасало.
Падение двух стен отразилось на всех без исключения; все люди были подавлены, разобщены, повергнуты в отчаяние, а порой и болезненное безразличие. Те, кто привыкли жить в спокойствии за сто лет, внезапно оказались на пороге смерти, ощутив реальную угрозу и смерть слишком близко. Это действовало на психику, убивало ее. Воцарился хаос. Никто не был защищен от этого; Ирвин Смит, казалось бы, вечно молодой и вечно сильный командор, он сейчас выглядел довольно жалко: осунувшийся, с залегшими глубоко синяками под глазами (он не спит ночи подряд), растрепанный больше, чем обычно, с заторможенными движениями и слабостью, отражавшейся в потухших глазах. Все, что осталось от командора Ирвина – это его звучный голос, всегда произносящий внушительные, дающие надежду слова. Полные непоколебимой уверенности. Но даже тот нонче не мог ободрить, как прежде; все чаще этим голосом произносились слова раздражения, так не присущие ему. Ирвин вообще слыл среди своих подчиненных «добрым командором»: всегда добродушное выражение лица, всегда снисходительный взгляд и слова ободрения. Харизматичный, он действовал на окружающих почти магически – ему подчинялись автоматически и добровольно, и тот пользовался этим умело, благодаря этому своему качеству и став командором. Но усталость, давление со всех сторон: одни от него ждали подвигов, другие – не ждали и вовсе ничего – делали свое дело.
И сейчас известный своей уверенностью и авантюрами командир после провала плана по удержанию Розы и вовсе был близок к отстранению. Как он еще держался на плаву – оставалось загадкой; но он потерял уважение и право голоса среди властей, можно сказать, что про него будто бы забыли или пытались не замечать. Все, что у него осталось – это верный ему Разведотряд. И Ирвин делал для него все, что мог. Сегодня, вытащив с разных уголков тех немногих выживших бойцов и недавних курсантов, он должен был раздать тем указания, найти им занятие, удержать внутри стены, дабы дать себе еще время решить, как они будут действовать дальше.
Местом сбора была небольшая площадь вдали от центра города; отдельная часть Разведотряда уже собралась в условленном месте, когда из черного хода какого-то внушительного здания, очевидно, правительственного, к ним вышел их командир. Голову Смита покрывал зеленый капюшон его мантии, но, как только он увидел десятки глаз, обращенных на него, то скинул его прочь и даже сумел выдавить из себя ту самую улыбку, которая теперь, правда, казалась куда менее убедительной в сочетании с болезненно стеклянным взглядом.
- Разведотряд, - набрав побольше воздуха и взяв возвышенный тон, начал командор. – Я собрал вас здесь с тем, чтобы отправить каждого из вас туда, где ему следовало бы быть, оказывая всяческую помощь людям, которых мы столь отчаянно защищаем уже много лет.
Пафосные речи были коньком Ирвина. Язык подвешен, что называется.
Он задумчиво оглянулся, пробежавшись взглядом по измученным лицам, ища в них хоть каплю решимости. Или хоть каких-то эмоций.
- Кирштайн, Гувер! – зычно окликнул начальник своих подчиненных. – Вы двое отправляетесь к стене, контролировать сборку и подготовку оружия, а также охранять защитников стены от нападок населения.
Конечно же, Ирвин заранее подготовил всем задания. Он даже ознакомился с их личными делами, дабы отвести каждому дело по способностям. Жан, обладая зачатками лидерских способностей, смог бы взять на себя командование, а с великаном вроде Берта за спиной – установить его над теми, кто попытается воспротивиться.
- Йегер, Акерман! – Ирвин перевел взгляд на брата и сестру. – Вы двое отправляетесь на помощь полиции, устранять непорядки в городе, не допускать мародерства и агрессии среди населения. Ваша территория – центральная площадь перед замком Короля. Будете следовать указаниям Внутренней Стражи, поступаете под их командование.
Эрен. Должно быть, он подавлен не  меньше своего начальника: ведь, как он наверняка считал, именно он провалил свое высочайшего приоритета задания, не оправдал возложенных на него надежд и теперь мог бы стать козлом отпущения всего народа, если бы не находился под крылом Разведотряда. Несмотря даже на то, что он знал – и все знали – провалилась всягруппа, не сумевшая защитить «надежду всего человества», как про себя называл Ирвин Йегера. В любом случае, сейчас не время жалеть себя – необходимо действовать; самым главным на данный момент было бы держать Йегера вдали от настоящих военных действий, вдали от стены. И тех народных ополчений, что сколачивались на скорую руку повсюду; нет, Эрен должен вспомнить о своем чувстве справедливости и внушить его тем людям, что сейчас утратили всякую надежду и рассудок. И личная охрана в виде лучшего курсанта 104-го выпуска ему определенно не помешает…
- Ренц, Рал и… Имир, верно? – Ирвин откашлялся немного, скрывая неловкость. – Вы, девушки, нужны в военных лазаретах – туда поступает слишком много раненых, нужна любая помощь.
Да, это может быть банально – отправлять женщин во врачебные палаты, но тем не менее. Вот уж кого, а именно тех немногих девушек Разведотряда нельзя было совать в самое пекло, ведь они нужны, как воздух.
- За главную – Криста, - улыбка.
Может быть, маленькая и хрупкая девочка не годилась на роль командира, зато именно она возьмется за эту работу с нужным рвением и усердием и смогла бы увлечь в это двух своих подруг. И если Имир, казалось бы, совершенно непригодна для такого рода занятия, ей отводилась роль больше мужская – защищать, если придется, Петру и Кристу. Ирвин многозначительно взглянул темноволосой в глаза прежде, чем та успела возразить, и понадеялся, что Имир верно оценила этот жест.
- Ханжи и Ривай, - ничуть не смущаясь тем, что называл капрала по имени, обратился командор к двум своим непосредственным подчиненным и от того, кстати, особенно ласково. – Ваша задача – помогать собирать людей в отряды для… вылазок за пределы города. Там нужны опытные бойцы для наставления и вооружения.
Здесь Ирвин прикрыл глаза и на мгновение опустил голову. Конечно, все прекрасно понимали, что то, о чем он говорит, в жизни выглядело куда ужаснее: простой люд, мало-мальски годный сражаться, сбивали в небольшие кучки смертников, и выбрасывали за стену, на растерзание титанам, кишащим у ее подножия. Вот уж где нужно был опыт и хладнокровие, чтобы с этим справиться. Посылать на это недавних курсантов было бы глупо; оставалось лишь положиться на проверенных годами людей, и, сколь противным бы ни было участвовать в сем мероприятии, но на Ирвина давили сверху, требуя от него посылать своих людей на это насилие над человечностью в чистом виде.
- И, наконец, Арлерт, - выдохнув протяжно, как ни в чем ни бывало продолжил Ирвин. – Арлерт нужен мне в штабе. На этом все. Все свободны. Выполнять! – выкрикнул он напоследок резко и, поспешно отвернувшись, направился обратно, к злополучной двери черного хода, как бы невзначай набрасывая зеленую мантию на светлые волосы.
Он слышал гул за спиной. И через каких-то пару шагов остановился и повернулся корпусом к изумленным и недовольным лицам.
- Приказы не обсуждаются.
Просто. Пресек любые дальнейшие разговоры; в армии должна царить дисциплина и полное подчинение начальству, иначе хаос воцарится и здесь. Если этого еще не произошло. Так или иначе, но Ирвин, кивнул головой Армину, пошел прочь.
Больше всего на свете ему бы сейчас хотелось просто отдохнуть, забыться сном… Но он не мог. Не мог прекратить думать, не мог прекратить действовать. Пока еще есть силы.

Отредактировано Erwin Smith (2013-07-06 15:41:30)

Внешний вид: форма разведотряда
Инвентарь: полный 3D-гир и комплект лезвий.

"Я - Криста Ренз, я хочу служить в разведотряде"
Каково это, всю жизнь ощущать себя беспомощной и всё время оглядываться в поисках чужого плеча?
Каково это, будучи беспомощным птенцом, лелеять смелую надежду умереть так, чтобы о тебе слагали легенды?
И, наконец, каково это, каждый раз видеть, как умирают другие, ощущать за спиной колкий взгляд Имир и даже не сметь сожалеть о том, что в этот раз участь быть разжеванной и раздавленной выпала не ей?
Криста знала всё это и ещё одну мировую тайну впридачу, и привыкла к этому. Она и сейчас хотела услышать из-за спины чужую насмешку, на которой еще держался её мирок, но не могла удержаться стена Роза. Была тишина, а оглядываться Ренз не могла, она стояла в строю, пусть даже этот строй был неровным, пусть в нем стояли те, кого власть объявила неудачниками, это был строй, и он будет таким, даже когда на них спустят всех собак, за все стены и за все поражения. Уже спустили, впрочем, потому что иначе бы они не стояли здесь и не ждали решения Ирвина, о том, где и как им придется добровольно сунуть голову в пасть титану и сказать "Алле, Оп!", как заезжие фокусники на расписных телегах. Одна лошадь не выдержит двоих, а стена Сина - всех, кто остался после падения стены Розы, поэтому давайте все прыгнем в объятия титанов и искупим наш грех, нашу упущенную возможность залатать пробоину, ведь наши священники любят стены и не признают отпущения грехов на исповеди. Или, если можно, пусть прыгнет одна Криста, пусть только им простят ошибку. Кристе не жалко, вы только пустите её искуплять грех.
Если бы она сказала это Имир, то, наверно, одной руганью бы не обошлось. Самой же себе она могла говорить вообще что угодно.
Командира ей было просто по-человечески жалко, настолько изменился он за прошедшее время. Такое впечатление, что тело его постарело на годы, а душу хорошенько изжевали титаны, а потом выплюнули: титаны ничего не доедают до конца. И, сколь сильным он бы не казался или же не пытался выглядеть, Криста продолжала жалеть его, жалеть всех остальных. Себя только не жалеть. Бедный, раздраженный, уставший... наш командир.
"Я - Криста Ренз, я хочу быть в разведотряде".
"Ну и дура" - откликнулась эхом Имир когда-то. У неё были свои мечты по этому поводу, но Криста, обладающая даром всё портить, испортила и их.
Слова приказания относились уже к ней, и Криста прижала кулак к сердцу, чувствуя, как оно еще бьётся. Она была назначена главной, хотя на эту роль бы больше подошла Имир, как она же лучше бы подошла на роль лучшей десятой. Или седьмой, шестой, пятой, четвертой. Но приказы не обсуждаются, как и не обсуждается выбор Имир.
- Слушаюсь! - коротко ответила она, и, теперь уже не боясь нарушить строй, повернулась сначала к Имир, потом к Петре. - Пойдемте поскорее. Наша помощь там сейчас нужнее всего.
"Я - Криста Ренз, я хочу умереть в разведотряде".

Внешний вид: форма разведывательного отряда.
Инвентарь: полный 3D-гир и комплект лезвий.

Человеческая природа иногда может проявить самые неожиданные свои грани. Пускай они и считают себя венцом эволюции, на деле они остаются обычными животными, у которого серого вещества немного больше, да и то не у всех. Церковь проповедует любовь к ближнему своему, взаимоподдержку и милосердие. Но что они видят сейчас? Смерть, насилие и безумие. И ни капли милосердия.
И даже те, ко призван и избран защищать и руководить просто выбрасывают более слабых за стену, чтобы решить банальную проблему прокорма и размещения. Что уж говорить о обычных людях, которые часто не видели ничего лучше, чем хлеб и воды в свои лучшие дни, все время живя в страхе быть пожранным ночью? Петра наблюдала это все вот уже на протяжении многих часов и совсем не могла найти выхода из этого замкнутого круга, страдала от своей беспомощности. Она должна убивать титанов, а не людей, она не готова к такому. Как можно ввязываться во внутренние конфликты, когда совсем рядом, за одной лишь стеной, твориться ад? Как люди могут так жестоко предавать друг друга, когда нужно ценить каждого и работать сообща?
Иногда ей казалось, что истинную силу единства могли познать лишь те, кто побывал в том аду. Петра подумала о своем отряде, о том, какие все разные, сколько недостатков каждый скрывает внутри, но не смотря на это они всегда были единым целым, чем-то нерушимым, чем-то постоянным. Они были теми людьми, которые жизнь другого и цель ставят выше своей шкуры. Только думая о ком-то можно стать сильнее и победить, а не так, как происходит сейчас. Но что может сделать рядовой Разведывательного отряда, которого и за человека-то особо не считают, так же как и тех бедняг, что были выброшены за пределы Сины.
Девушка поежилась, наблюдая за бегающими вокруг людьми. Несмотря ни на что, она бы предпочла сейчас быть за Стеной и сражаться с титанами вместе с Капралом, чем видеть все это, весь этот крах человеческой цивилизации.
- Есть, сэр. - быстро ответила Петра и отдала честь. У нее мелькнула мысль, шутит ли командир назначая новобранца главным или нет. Пожалуй, госпиталь был самым лучшим местом, в которое она могла попасть тут. По крайне мере ей не придется убивать людей, а совсем наоборот.

Внешний вид: пару дней не стиранная форма разведотряда; волосы растрепаны сильнее обычного
Инвентарь: полный 3D-гир и комплект лезвий

“Кажется, ты у нас хотел попасть за внутреннюю стену, Жан?” – горечь, звучащая в этих столь полных иронии мыслей явно свидетельствовала о черной меланхолии, с недавних пор поглотившей Кирштайна. – “Ну, так отчего же ты не радуешься теперь, когда твоя заветная мечта исполнилась?”
Дни, последовавшие за провалом плана по обороне Троста, слились в одну серую, мрачную пелену, полную отчаяния и страха. Честно говоря, Жан вообще очень смутно помнил эти последние дни: событий было слишком много, и все они сменяли друг друга слишком резко, чтобы сосредоточиться на конкретных деталях. Да что там, он даже не был уверен, когда в последний раз спал, и не только потому, что поднявшаяся вокруг суматоха в принципе не располагала к спокойному отдыху. Сон попросту не шел к нему, слишком много тяжелых мыслей крутилось у Жана в голове. Хотя, судя по тому, что он до сих пор мог стоять на ногах, пару часов где-то вздремнуть ему все-таки удалось.
Когда в поле зрения Кирштайна появился командор Ирвин Смит, парень привычно выпрямился, отдавая честь. Он еще не привык к тому, что теперь принадлежит к разведывательному отряду. Он мысленно усмехнулся, вспоминая, какие лица были у его товарищей по отряду, когда при проведенном наспех распределении он заявил, что идет в разведотряд. Даже Йегер был настолько удивлен, что не стал язвить на тему «кто-то рвался в Королевскую Полицию». Сам для себя Кирштайн пришел к выводу, что разведывательный легион в сложившихся условиях – самое верное решение. В самом деле, у простых солдат всегда больше шансов на выживание под командованием надежных, хорошо знающих свое дело офицеров. А кто лучше членов разведотряда знал, как нужно убивать титанов? Придя к выводу, что в нынешней ситуации у людей под руководством командора Смита и капрала Ривая шансы на выживание несколько выше, чем у остальных, Жан уже не колебался.
И вот, теперь он стоял и с отсутствующим выражением лица прислушивался к речи, которую читал командор. Сомнений в том, что Ирвин Смит умеет правильно подбирать слова при обращении к подчиненным, ни у кого давно уже не осталось, да и ход мыслей командора был вполне логичен, вот только…
“Совместное задание с Бертольдом? Черт, да это издевательство какое-то…”
Конечно, со стороны Жана было бы слишком наивно надеяться на то, что его поставят в пару с Микасой Акерман, но все же… Впрочем, сам Жан понимал, что даже в сложившейся ситуации в присутствии девушки он наверняка вел бы себя как последний идиот, а времени на это сейчас не было. Поэтому он машинально отсалютовал, выпалил столь привычное “Так точно, сэр” и, отыскав взглядом Гувера, кивнул ему и махнул рукой в сторону.
Чем скорее они приступят к выполнению задания, тем лучше. Возможно, работа притупит гложущие Кирштайна мысли о поражении?

Внешний вид:стандартная форма Развед. отряда, состоящая из светло-коричневой куртки, светлых штанов, сапогов, ремней устройства пространственного маневрирования, опоясывающих тело вчерашнего курсанта;  сам привод.
Инвентарь: Собственно, устройство пространственного маневрирования, футляры со сменными лезвиями для клинков, рукоятки, торчащие из кобур по бокам; маленькая записная книжка в кожаном чехле, прицепленная к поясу вместе с карандашом.

На маленькой площади, скрытой между тесно стоящими двух- и трехэтажными домиками, сегодня было особенно людно и шумно. Потрепанный Разведывательный отряд, в ходе последней миссии лишившийся многих своих бойцов, был собран здесь по приказу командующего, дабы определиться с дальнейшими действиями. Арлерт (вместе с Микасой и Эреном), не являясь исключением, тоже находился среди солдат, ожидая командующего.
По пути к площади ветер сердитыми рывками подгонял мальчишку в спину, чуть ли не подбрасывая, отчего тот хмурился, как мог. После провала того плана, который как раз-таки Армин и разрабатывал, настроение его было под стать погоде – такое же мрачное и серое. Конечно, с самого начала было понятно, что эта идея с валуном могла с одинаковой вероятностью как провалиться, так и увенчаться успехом, но всем так хотелось верить в ее удачное исполнение…  Увы, они просчитались. И из-за этого вновь погибло множество людей. Все как в тот раз, только виноват был в этом он - курсант, которому доверились, ради чьего плана пожертвовали жизнью столько солдат, понадеявшись, что все получится, что они смогут вернуть потерянные территории…
Мысли о том, что все могло бы быть по-другому, что, если бы Эрен смог закрыть эту чертову брешь в Стене, терзали паренька уже несколько дней, как бы он ни пытался их отогнать. Сделанного не воротишь, мертвых к жизни не вернешь – да, да, все это он прекрасно понимал, но чувство вины все равно не отпускало. Наравне с этим его мучило беспокойство за Эрена – тот наверняка гораздо болезненнее воспринимал все, хотя старался виду не показывать, и Армин очень боялся за него.
Недобрые мысли пришлось отогнать – командор Ирвин наконец появился, сбрасывая с головы капюшон и обращаясь с речью к солдатам.  «Вот кому действительно сейчас тяжело – со всех сторон давят и требуют, и при этом он умудряется оставаться все тем же заботливым командором…»
Смит распределил поручения, разбивая недавних курсантов на пары и группки, чтобы извлечь из их действий максимальную пользу, и Армин был согласен с подобным распределением. Хотя, даже если бы не был, кому какое до этого дело? Он все ждал, когда очередь дойдет и до него, надеясь, что сможет сделать что-то действительно полезное ради улучшения ситуации, но… Зачем он понадобился лично командору?
На сердце стало еще тяжелее. Наверняка сейчас будет «разбор полетов», хотя Армин и так уже более-менее сообразил, в чем они промахнулись. Теперь надо было думать, что же предпринимать дальше и искать новые изощренные способы по возвращению стены. Не дожидаясь, пока все разбегутся выполнять указания, парень, тихо вздохнув, последовал за командором.