Внешний вид: белая рубашка с закатанными по локти рукавами, коричневые штаны, заправленные в сапоги. Волосы распущены.
Инвентарь: полная амуниция, но без оборудования для быстрого передвижения, вместо полюбившегося двуручного меча за спиной, на поясе прикреплена семейная реликвия - палаш с символами, выгравированными вручную по всей длине.

   Теперь Яра начала понимать потихоньку, почему люди так рвутся сюда, именно в этот район, который охраняет стена, именованная Синой. Ведь все хотят жить именно так: купаясь в роскоши, не зная ни в чем недостатка. И тепло, и сытно и сам ты сидишь в безопасности, даже не задумываясь лишний раз, хотя бы ради приличия, что где-то за пределами и Сины, и двух остальных стен, возможно, ведут свои кровавые бои с общим врагом такие же люди, как и эти отъевшиеся хряки, имеющие право на полноценную и безопасную жизнь, но вынужденные нести потери и рисковать своими жизнями.
   Девушка хмурится, прогоняя про себя ещё раз эту мысль, после чего сжимает пальцами ткань рубашки. «И Велимир хочет сотрудничать с такими людьми? А их вообще людьми-то называть можно?» Но приказы вождя воительница решила не оспаривать. Ведь всё довольно понятно и просто: заключить мирный договор или как там говориться. В это она решила нос свой не совать, пока опасность со стороны здешних бравых человек не будет висеть Дамокловым мечом над кем-то из её братьев или сестёр.
   Прошедшие минутой ранее дамы боязно оглядываются на высокую, что довольно не характерно по их меркам, девушку и, что-то прошептав друг другу, спешат завернуть за угол высокого здания. Пришлось быстро привыкать, что на тебя и смотрят как-то по странному, и обходят на приличном расстоянии, и иногда, не стесняются в выражениях, стараясь как можно подробнее охарактеризовать твой внешний вид. Нельзя было остро реагировать на то, как люди дивятся чему-то необычному. Не только из-за неуважения к ним, но и к самой себе, а так же, вождю, который даже не смотрел на окружающих его людей, рассчитывая как можно быстрее сопроводить Милену на этом пути. А когда это было сделано, то и Яра удалилась «осматривать достопримечательности и расти в культурном плане». Честно сказать, не было у неё особого желания ходить по улицам и пугать самой собой прохожих, которые, в принципе-то, и не виноваты.
   Второй не самой радужной новостью после «достопримечательностей» был Азар, который особо напористо настаивал на том, чтобы Яра провела хоть половину этого дня с ним. А повод был прост: «осматривать достопримечательности и расти в культурном плане». Парня можно было понять, он единственный из турбаев, который свыкся с жизнью в пределах стен и единственный, вероятно, кто абсолютно не замечает цепких и иногда осуждающих взглядов со стороны окружающей знати. Конечно, что уж там народ, он титана-то может проморгать благополучно, если сама светловолосая за ним в оба глаза не следит. «Несносный мальчишка».
  - Азар, - раздражённо и достаточно тихо говорит девушка, останавливаясь и, таким образом, отставая слегка от своего друга, - прекрати трещать хоть на секунду и дай мне немного отдохнуть.
   Нет, что Вы, девушка не устала ходить по улицам и разглядывать здешние постройки, попутно в своей голове соображая, как бы она повела себя, если бы сюда нагрянули титаны. Просто спутник её имел отличительную способность, которая его как и красила, так и создавала отвратительные впечатления: излишняя болтливость. А наряду и с аномальной беспечностью, которая, судя по всему, не выветрилась после подросткового периода, становилась эта болтливость головной болью, которая, как и в большинстве остальных случаях, доставалась именно Яре. Блондинка потирает свой правый висок двумя пальцами, указательным и средним, после чего взлохмачивает свой густые волосы и оглядывается. Небольшая площадь, даже, скорее всего, улица, наполненная кучей народу. И среди них Азар, такой же турбай, как и Яра. Но он так теперь похож на всю здешнюю знать, что, если бы девушка не знала парня с пелёнок, посчитала, что он - типичный аристократ. Конечно, если подстричь волосы и надеть на него чёрно-белую одежку, смешную шляпу в виде котелка и дорогую трость. Смешок. Адаптация - страшная штука. Яра не перестает расстраиваться из-за того, что друг её больше не возвращается в родные пещеры, как раньше, что-то радостно вопя о людях там, на поверхности.

Отредактировано Yara (2013-09-03 20:49:43)

- You hit the drink, you take a toll,- Watch the past go up in smoke.

Яра не могла винить людей за их естественный страх. Страх перед смертью, страх перед болью, страх невыносимых саднящих страданий на сердце, когда ты узнаёшь, что твой близкий человек более не вернётся домой. Они - люди, пусть и девушка в этом сомневается. Трудно назвать «человеком» того, у кого есть и кровь, и плоть, и разум, но напрочь отсутствуют какие-нибудь моральные принципы или чувство сострадания и жертвенности. Это можно было бы назвать печальным, если бы не злоба и отвращение, которые поднимались внутри Яры сродни бушующему ветру. Вместо того чтобы выместить гнев на этих виновных в своих же пороках людях, девушка лишь покусывает нижнюю губу, продолжая шагать за Азаром, не умолкающим и вечно активным Азаром.
   Он всё говорит и говорит. Что-то об этих людях, о еде, и даже предлагает девушке купить что-нибудь перекусить, на что светловолосая лишь качает головой в качестве отрицательного ответа на предложенный короткий перерыв.
   Тут и правда так много людей, из-за чего Яра даже невольно морщит свой нос, но вопреки своему приевшемуся недружелюбию, с интересом в глазах разглядывает рыночную площадь, то один, то другой предмет. А сколько запахов, в самом деле! Так себя девушка, наверное, чувствовала, когда первый раз выбралась на поверхность из родных катакомб. Не хватает прохлады пещер, снова капель о сырой камень и треск осыпавшихся кристаллообразных камней.
   На этом... рынке, как представил это место Азар, люди о чём-то переговаривались, смеялись, шептались, шутили, и, казалось, даже не замечают присутствующих здесь турбаев, которые с интересом впитывают в себя их поведение и необычную культуру. «Наш образ жизни и правда несколько отличается от их», - грустно отмечает про себя Яра, вставая рядом с другом и оглядываясь, стараясь вот так вот запомнить всё-всё, что попадается в её поле зрения. - «Если бы мы только могли сотрудничать без каких-либо границ и надлежащих планок». Они обнаружили друг друга не так давно, и ещё толком-то понять друг друга не успели, чтобы строить уже какие-то планы. Обычно людей объединяют общие цели, заставляют сродниться и не обращать своё внимание на какие-то недостатки. Турбаи, по крайней мере, Яра, старались следовать этим правилам. Ведь за Стенами, с территорий, откуда они пришли, есть враг, которого просто так убить - дохлый номер. Однако люди, живущие здесь, в пределах этих величественных сооружений, не решились так легко идти на поводу у каких-то «дикарей», как однажды выразился какой-то мужчина в военной форме. И опять же, никто не может винить их за слабости, не то, что страх, обычные слабости, от которых не застраховано ни одно живущие на этой Земле существо. По раздельности им ни за что не победить исполинов, разгуливающих по поверхности, а, если бы они объединились, то, наверное, шанс бы был.
   — Чего это ты такой высокий, парнишка? Турбай, небось? Да, турбай сто процентный! А ну, отродье, не трогай мои продукты! А это кто с тобой? Ещё один турбай? Какого черта Вы вообще за стеной? Чертовы ублюдки, я сейчас... - а дальше сбившееся дыхание, и мужчина, чертыхнувшись, ищет что-нибудь такое, чем можно было бы прогнать гостей этого городка. Азар уворачивается удачно, а сама Яра, тем временем, в один шаг сокращает между собой и тем самым мужчиной, что продукты уронил не специально, расстояние. Резко хватает палку в тот момент, когда испугавшийся и в приступе гнева горожанин вновь замахивается ею, чтобы намеренно ударить шатена - спутника на сегодняшней прогулке Яры.
   — Отойди Азар, — сухо бросает она несколько слов пареньку, всё ещё уверенно сжимая палку одной рукой, как-то сторонясь жгучего желания разломать её в щепки, только если сжать ладонь, и брезгливо отряхнуть руки. — Отдайте, пожалуйста, эту палку мне. Не стоит, всё-таки, делать сборище зевак из-за одного неосторожного движения моего друга. Простите его.
А саму трясло неимоверно, хоть на лицо девушка и казалась довольно спокойной. Но турбаи знали, на что подписывались, когда первый раз шагнули сюда, внутрь стен.